- [1768]

[hyung-line]

Название: "А ты бы смог?"
Автор: Нанатян.
Фандом: Natsume Yuujinchou.
Дисклаймер: Я просто взяла поиграться.
Рейтинг: G
Пейринг: Мадара/Нацуме Такаши
Жанр: ангст, романс, пре-слэш.
Размер: мини
Предупреждение: первый блин всегда комом. Тетрадь Друзей подверглась моим пыткам и я даже домучила это мини.
Написано под впечатлением от седьмой серии Natsume Yuujinchou San.
Описание: Любовь человека и ёкай - глупо ли это?
Посвящение: Гю-джи-джи. И пусть ты не смотрел, но всё же эту вещь открыл именно ты. И я тебе благодарен за это.

«А ты бы смог?!» звучит осипшим сорванным голосом у него в голове. Тонкие руки с длинными бледными пальцами судорожно скребут по полу, собирая пепел. Гулко колотится сердце у самого горла и подступает тошнота.
На него, как огромный кусок скалы, падает понимание того, что жизнь аякаши прервать легче, чем казалось всё это время. Они не бессмертны. Они могут быть могущественны, но всё равно хрупки и вовсе не непобедимы, если знать как…
В душной темноте комнаты одно видение сменяет другое.
Он сам бросается наперерез летящей стреле и не успевает совсем немного. Красные горячие и тягучие капли падают на пол пещеры. Жёлто-зелёные глаза, подведённые красным, горят демоническим огнём. За себя или за раненного Нацуме хотел отплатить Мадара? Парень не знает. И думает, что на самом деле не хочет знать.
Однажды может случиться так, что Мадара станет одним из тех ёкай, которых так же превратят в пепел и развеют по ветру… таким, как Мотоба всё под силу. Что будет делать Нацуме в этом случае, он тоже не знает. И думает, что на самом деле не хочет знать даже больше, чем ответ на предыдущий вопрос.
- Чего не спишь? – в темноте комнаты белый котик удачи словно светится. Сидит нахохленный на подоконнике и щурит хитрые глаза.
- Сенсей… любовь между аякаши и человеком действительно глупа? – вместо ответа спрашивает Такаши.
Ответом служит тишина. Пугающая и болезненная, потому парень смотрит куда угодно, но не на Нянко-сенсея. Ему кажется, что он действительно идиот, потому что ответ очевиден. И эта тишина - словно окончательный приговор его умственным способностям. А Нацуме слишком хочется верить, что любовь возможна.
- Ты болван, - звучит привычно, но без той постоянной ехидной насмешки, и превосходства, какую позволял себе аякаши раньше.
Хлопок. По комнате метнулся порыв ветра, скинув с Нацуме одеяло. Он удивлённо перевернулся с бока на спину и уставился на белого кицунэ, возвышающегося над ним.
- Сенсей?
- Любви вообще нет дела до того, аякаши ты или человек… такая уж это проклятая сила, что ей подвластны все, - низкий вибрирующий голос прошёлся сладкими иголочками по позвоночнику парня.
Ещё никогда Мадара не был таким серьёзным. Ещё никогда не говорил подобного. Нацуме казалось, что понятия дружбы, привязанности и любви для него просто отсутствуют, но…
- Ты был с Рейко-сан, да? Вы были близки? – тихо спрашивает Такаши, приподнимаясь на локтях. – Она нравилась тебе?
- Она была сильной, - Мадара склонил голову. – Только глупец не признавал этого. А ещё доброй. Но, клянусь всеми известными мне силами, до твоей доброты ей было далеко.
Он замолчал, прикрывая глаза. Тихое дыхание заполнило небольшую комнату. Оно касалось щёк Такаши и парень чувствовал нервную дрожь, бегущую по телу. Странно было признаваться самому себе в том, что Сенсей в таком обличии заставлял парня думать не о том, о чём надо было бы.
- Она мне нравилась, пожалуй, - вдруг снова заговорил аякаши. – Красива. Умна. Но…
Нацуме инстинктивно подался назад, когда взгляд жёлто-зелёных глаз остановился на нём в задумчивости.
- Но?
- Её внук…, - в голосе Мадары послышалась усмешка и ещё что-то похожее на урчание.
Кончик пушистого длинного хвоста вдруг оказался у Нацуме между ног и откровенно так прошёлся по внутренней стороне бедра, от чего щёки Такаши вспыхнули и парень свёл ноги, стараясь пресечь такие наглые и непозволительные действия.
- Сенсей! Мы говорили о чувствах людей к ёкай…
- А почему бы нам не поговорить о чувствах ёкай к людям?
Такаши выгибается невольно, когда пушистое тепло толкает его в спину, змеёй пролезая под ним и футоном. Закрывает глаза и выдыхает, чувствуя, как дрожат и слабеют колени.
Под потолком слышится довольная усмешка.
- Мальчишка. Не задавай больше глупых вопросов. Любовь это любовь. Она просто есть.
Нацуме приоткрывает глаза и тихо шепчет:
- Я бы не смог.
- Что?
- Я бы не смог простить Мотобу, если бы с тобой что-то случилось…
Мадара опускает морду, шершавым языком проходится по шее и щеке Такаши, от чего тот тихо скулит и дрожит, а потом обхватывает руками и вжимается лицом в белую шерсть. И вдруг начинает плакать. Непозволительно и открыто показывать свою слабость. Показывать, как каждой клеточкой своего несовершенного, смертного, глупого существа привязан к этому могущественному и сильному созданию, которое охраняет его ежедневно от всевозможных бед.
Лис тихо выдыхает, опускает веки, позволяя горячим солёным каплям пропитывать шерсть.
Этот мальчишка умудряется быть для него открытой книгой, но всё равно не устаёт удивлять день ото дня. Открытое всем и каждому сердце бьётся ровно и уверенно, Мадара чувствует его, даже если не рядом. Этот ребёнок… Хочется только цыкнуть недовольно на его порывы помогать любому, будь то человек или ёкай. Никогда не думает о себе. И такой доверчивый. Такой влюблённый.
Кто бы знал, что история с этой ведьмой так повлияет на него… Кто бы знал.
Нацуме успокаивается, дышит тяжело, но уже не так прерывисто, сползает обратно на футон и смотрит на своего хранителя сквозь спутанные мокрые ресницы. Улыбается вымученно и стыдливо отводит взгляд. Он не хотел, чтобы его слабость видели.
Мадара думает, что сдаётся. Нельзя смотреть на это растрёпанное чудо и не чувствовать этого тепла где-то, где должно быть сердце. Даже если у аякаши его нет, это не значит, что на самое древнее и самое опасное из всех чувств они не способны.
Через мгновение Такаши уже спит, уткнувшись носом в белую шерсть, и сжимает её пальцами, будто боится, что Мадара уйдёт.
Аякаши мягко поддевает носом чужую щёку, солёную от недавних слёз и тихо произносит:
- Спасибо, Нацуме.

Такаши снится ведьма, потерявшая возлюбленного ёкая. Она отчаянно мечется по пещере, а потом вдруг кидается к Нацуме и кричит. Страшно и отчаянно кричит: «А ты бы смог?!». Простить тех, кто виновен в его смерти. Забыть. Жить дальше. Дышать, когда знаешь, что вы связанны так крепко, что даже его смерть не разорвала эти узы.
«Смог бы?!»
«Нет» отвечает Нацуме, сжимая в пальцах холодные тонкие ладони: «Нет, я бы не смог».