Выговариваться всегда трудно. И все признания тебе давались мне не так просто, как хотелось бы, хотя они – само собой разумеющееся. Это не секрет для обоих. Но, наверное, оно того стоит, если после чувствуешь, как отпускает. И лихорадочные болезненные мысли и нервозность. А если вдруг снова начинаешь думать, то кажется, что на самом деле ничего непоправимого и сложного и в отведённое время всё сможется и сделается. Просто надо запастись терпением и делать, а не сидеть и вздыхать о том, что сложно и рвёт на части. И теперь я смотрю на это всё и думаю… Как же странно, что это – ты. Из всех людей для меня самая сложная когда-то. И настолько близкая и родная сейчас. Вот же как поворачивается всё порой… Я научилась, хочу верить в это, ценить то, что у меня есть. Хотя было сомнение в том, что потребность подобная этой у меня появится когда-то снова. Однажды я просто расхотела оказываться в состоянии, когда нуждаешься в человеке порой до отсутствия опоры под ногами. Потому что наступает момент, когда опора так и не появляется снова, и ты падаешь и ломаешь себе всё, что можно. И от удара слетают и розовые очки и внутри тебя с треском раскалывается то чувство, которым ты жила долгое время. Внутри кончается всё. И начинается пустота.
Снова нуждаться – непривычно, чуть больно и здорово, на самом деле. И доверять так безоглядно – страшно, но хочется. И просыпаться каждое утро, зная, что опора всё ещё на месте и будет там, даже если порой становится шатко – удивительно.
Мы можем быть сколь угодно разными. Можем иначе смотреть на какие-то вещи. Мы можем порой не понимать друг друга, но с тобой, как ни с кем и никогда я понимаю, что я целая. Завершённая, законченная, счастливая. И хочу делать тебя счастливой, настолько, насколько мне это подвластно.
Я так тебе благодарна. За хорошее и не очень, за весёлое и грустное… За серьёзное и упоротое, чего у нас с избытком. За всё.
Больше чем, мой хороший, самый замечательный.
Кому мне сказать за тебя «спасибо»?