- [1732]

[Нанатян.]

Название: "На руинах"
Автор: Нанатян.
Фандом: Гарри Поттер
Дисклаймер: Мамочке Джо всё и всех... оставшиеся крохи мне.
Рейтинг: R
Пейринг: FlintWood
Жанр: романс, флафф, чуть драмы, POV.
Размер: мини.
Предупреждение: чуть постХог. После войны.
Описание: Хогвартс восстанавливают. А квиддичное поле нет. Беда-беда, боль, слёзы, Маркус Флинт и сопутствующее...
Посвящение: я посвящу это своему передозу сим пейрингом. И я знаю, что тут пипец, но всё равно мне хотелось-хотелось-хотелось писать. А Марк снова обещал меня убить, но я поставила на колени Оливера и он переключился с меня на него. Прости меня, кэп.. т.т

Возвращаться сюда – страшно. Это словно переживать весь тот ужас потерь, свалившийся в ту бесконечную безумную ночь, когда каждый бился за право жить дальше. За себя. За других. За школу. Помню, когда я только приехал в Хогвартс, то подумал, глядя на эту каменную махину: «Вот это и есть настоящая свобода». Так что битва за неё была равна битве за свободу.
Вспоминать ту ночь я не люблю. И, думаю, что вряд ли найдётся человек, который рад будет это сделать. Но и не вспоминать не могу. Не хочу не вспоминать… В ту ночь я потерял много друзей. И многих сохранил благодаря удаче и смелости Гарри Поттера. Кто бы что мне не говорил, этот парень невероятно храбр… И даже если он на самом деле боялся, он не посмел этого показать, не хотел, чтобы остальные увидели и почувствовали это. Наверное, потому все шли за ним. Наверное, потому имя его было для всех маяком веры. Мальчик-который-выжил. Надежда Магического мира. Надежда, оправдавшая свой титул.
Я помню, как пропускало удары сердце, когда я смотрел на развалины замка. Когда-то он был оплотом мира и спокойствия. Когда-то это было место, куда можно было вернуться и получить поддержку, почувствовать, что ты дома. Сейчас тут пахло Смертью. И было больно. Чертовски больно. Бесконечно…
Я не люблю сюда возвращаться, но не могу не…
Ты стоишь в отдалении и смотришь на руины квиддичного поля. До него пока никому нет дела. Все заняты тем, что приводят в порядок замок, а уж такие мелочи оставляют на потом. Я не решаюсь подойти ближе и только изучаю твой затылок. Непримиримый, гордый, сейчас злой такой, что мне даже немного не по себе. Мне всегда было не по себе, когда ты оказывался рядом. На игре или в школьном коридоре.
- Вуд, не прожигай во мне дыру. Если есть что сказать – говори.
Я вздрагиваю и приближаюсь. Встаю с тобой вровень и тоже молчаливо устремляю взор на то, что когда-то было нашим смыслом.
- Вот так выглядят разрушенные мечты, да, Флинт? – неожиданно хрипло спрашиваю я.
Горло сдавливает спазмами. Мы столького лишились в этой чёртовой бессмысленной войне.
- Не вздумай рыдать, как кисейная барышня. Я успокаивать умею только одним способом, - предупреждаешь ты.
- Кулаком в морду? – усмехаюсь невольно.
- Ты прекрасно знаешь меня, Вудди, - в твоём голосе – подобие веселья и я невольно поворачиваю голову, смотря на тебя.
Ты никогда не был пределом мечтаний. «Урод!» часто выплёвывали тебе вслед недоброжелатели, к которым относился и я. «Тролль поганый!» злились Фред и Джордж, когда ты играл грязно, по-слизерински. «Тролль!» мысленно поддерживал я и всё же восхищался…
- Чего уставился?
- Нам надо было пережить семь лет взаимных оскорблений, мордобоя и ещё эту войну, чтобы научиться стоять рядом и просто разговаривать? – спрашиваю я. – Ты в самом деле меня ненавидел?
- Ненавидел, - усмехаешься, кривишь губы. – Как не ненавидеть того, кто во многом превосходит тебя самого?
- Превосходит? – удивлённо моргаю. – Флинт, ты головой ударился?
- Много ты понимаешь, Вудди. Не тебя называли омерзительным троллем семь лет кряду, - отзываешься резко, и я прикусываю язык.
Сейчас хочется извиниться, но я не решаюсь. Вдруг ты сочтёшь, что я издеваюсь и дашь мне по шее? Ты можешь.
- Его восстановят, как думаешь? – задаю глупый вопрос.
- Головой ударился тут только ты. Конечно, восстановят! В этой чёртовой школе нет ни одного достойного занятия, кроме как квиддич.
Я тихо смеюсь. В этом весь ты. Да что там… Эти слова – отражение и моей сущности тоже. Игрок до мозга костей. Рождённые для неба… Мы оба, Маркус. Мы оба.
- Ну, всё, лимит общения исчерпан. Желаю удачи, Вудди. И не распускай нюни. У тебя теперь новое поле, там и играй…
Ты разворачиваешься и идёшь к замку, а я так и стою в растерянности. Потому что очень хочу тебя сейчас остановить, но понятия не имею, как это сделать. Так и остаюсь стоять один на фоне руин квиддичного поля… Просто памятник бывшему капитану гриффиндорской команды. Смешно.

Я не могу не признать, что накатывает необъяснимое облегчение, когда Гарри отвечает на вопрос о твоей семье: «Они сохранили нейтралитет в войне». Я тогда почувствовал, что у меня ноги совсем по-девчоночьи подкашиваются от одной мысли – увижу тебя. Просто увижу и гори оно всё синим пламенем, потому что без тебя мне никак. Это даже как-то смешно… было бы, если бы не было так грустно.
Но вот, гляди ж ты, непримиримые враги стояли рядом, не пытаясь друг друга покалечить. И разговаривали… в своей манере, конечно, и тем не менее.
Я наблюдаю за тем, как ты помогаешь МакГонаглл восстанавливать витражи в большом зале. Твоя палочка порхает в воздухе так легко и с неё срываются искорки заклинаний. Директор довольна таким помощником, вроде бы и серьёзна, но в уголках глаз затаилась улыбка. Непривычно видеть своего бывшего декана такой. И одновременно радостно. Её словно отпустила боль утраты. Она будто смирилась и продолжила жить дальше.
- Профессор…
- О, мистер Вуд! – она отрывается от работы и улыбается скупо, но искренне. – Рада вас видеть.
- Я могу чем-то помочь?
- Вы могли бы помочь мистеру Флинту. А у меня как раз пара важных дел, но оставлять всю работу по восстановлению витражей на одного Маркуса я не могу.
- С удовольствием, профессор.
- Спасибо, Оливер, - она касается ладонью моего плеча и уходит, шелестя мантией.
Ты за всё время нашего с ней разговора так и не обернулся, продолжая молчаливо собирать по кусочкам цветные стёкла.
Я становлюсь рядом и первое «Репаро!» срывается с кончика моей волшебной палочки.
- Вуд, ты чёртова пиявка, - говоришь спокойно. – Зачем припёрся?
- Эй, Хогварст и мой дом тоже. Я хочу помочь.
- Шёл бы помогать в другое место, - мне кажется, что ты больше по привычке рычишь на меня. И хочется, чтобы это было правдой.
Я так давно тебя… К гоблинам всё это!
- Я рад, Марк.
Ты вздрагиваешь и смотришь на меня так, будто я только что сообщил о том, что Волдеморт жив здоров.
- Ты рад, Вуд? Чему? И с чего вдруг по имени?
- Я рад, что ты не в Азкабане. Я рад, что ты здесь, рядом. Что я могу говорить с тобой.
- Война повредила остатки твоего мозга, - сочувствующе констатируешь ты.
В глазах твоих – тонна недоверия.
Я улыбаюсь беспечно и пожимаю плечами. Думай, что хочешь.
- Вуд.
Смотрю искоса. Ты забыл уже о нашем деле и опустил палочку. Невольно тоже опускаю руку и разворачиваюсь к тебе. У меня в голове – каша. Как всегда, когда ты оказываешься слишком близко, мой самый верный враг. Мой самый сладкий кошмар.
- Что?
- Ты чёртова знаменитость. Ты звезда квиддича, но продолжаешь стоять тут, говорить со своим школьным врагом и жалеть о школьном поле, от которого не осталось ни брёвнышка. Ты тронутый на всю голову гриффин.
- Иди к чёрту, Флинт, - беззлобно усмехаюсь я. – Ты как будто только об этом узнал.
- Зачем?
Делаю шаг вперёд и касаюсь ладонью твоей щеки. Дёргаешься и смотришь подозрительно. Первые секунд пять мне кажется, что ты сейчас или ударишь меня или оттолкнёшь и уйдёшь. Но ты полон сюрпризов.
- Ну и кретин же ты, Олли, - заявляешь нахально и коротко целуешь мою ладонь. – Конченый.

- И как же… тебя…угораздило? – ты цедишь слова сквозь зубы, двигаясь чёткими и размеренными движениями, от которых у меня внутри всё сводит до сладкой судороги. Я цепляюсь за тебя, кусаю губы и жмурюсь, полностью растворяясь в этих ощущениях.
В коридоре пятого этажа – тишина. Тут ещё не проводятся реставрационные работы. Тут стекло на полу, штукатурка и дыры в стенах. Тут гуляет ветер. Тут ты так вжимаешь меня в уцелевшую стену, что перед глазами вспыхивают яркие пятна, и я срываюсь неконтролируемым стоном удовольствия, когда головка твоего члена попадает точно по простате. Я хочу взвыть волком, но ты глушишь все звуки поцелуем. Жадным и голодным.
Я не могу ответить на твой вопрос. У меня слишком мало воздуха в лёгких, а ещё мне так хорошо, что я предпочитаю просто стонать и терзать пальцами твою мантию, покрытую пылью.
- Вуд…, - жарко шепчешь на ухо. – Ол. Оливер.
Меня встряхивает, и я только язык не прикусываю, выгибаюсь, искусываю губы в кровь и двигаюсь на тебе, желая получить ещё больше. Мне нужно ещё. Ещё.
- Пожалуйста, - всхлипываю я, тянусь к тебе всем своим существом.
- Получай, - смеёшься ты хрипло, и я всё же кричу от накатывающего наслаждения, от твоих рваных и грубых, но таких восхитительно властных и правильных движений. От того, как ты сжимаешь мои бёдра и впечатываешь меня в стену ещё сильнее. Я сдираю лопатки – не до крови, так слегка. Но всё это не имеет никакого значения, пока ты во мне.
Оргазм такой яркий и иссушающее восхитительный, что я даже теряю сознание, кажется. На пару минут, или меньше. А когда открываю глаза, ловлю твой взволнованный взгляд.
- Ты как?
- Как…, - пересыхает горло.
Я облизываю губы и сглатываю слюну, чувствуя, как непроизвольно начинаю улыбаться от того, что ты гладишь мои щёки своими большими шершавыми ладонями.
- Как при первой победе над Слизерином, - весело смотрю на тебя.
- Ну ты и сволота из семейства кошачьих! – возмущённо даёшь затрещину, а потом ласково проводишь ладонью по моему затылку, прижимаешь меня к себе. – Я тоже рад.
- Рад?
- Да, Вуд. Рад. И не жди от меня признания в вечной любви и верности, - ехидно ухмыляешься.
Мне кажется, я сейчас – одна большая мурашка. По позвоночнику прокатывается тепло.
- Не жду. Ты ведь уже признался, - улыбаюсь довольно и тянусь к твоим губам, тут же получая жёсткий поцелуй-укус.
Ты никогда не был пределом мечтаний. «Урод!» часто выплёвывали тебе вслед недоброжелатели, к которым относился и я. «Тролль поганый!» злились Фред и Джордж, когда ты играл грязно, по-слизерински. «Тролль!» мысленно поддерживал я… и всё же сам не понял, как и когда успел влюбиться по уши. В жизни меня ты победил так же, как на поле – грубой силой. Уложил на обе лопатки.
Мы оба многое потеряли в этой войне. Но, как водится, что-то теряешь, а что-то находишь. И, возможно, когда-нибудь мы будем стоять плечом к плечу там, у школьного поля и смотреть на реющие на ветру факультетские флаги и вспоминать прошедшие дни, как страшный сон. Сон, после которого мы проснулись, держась за руки. В конце концов, только в наших силах восстановить руины. Не только Хогвартса, но и нашей собственной жизни.

@темы: Гарри Поттер, моменты вдохновения, все хорошо, как страшно жить, хмм..., цветные картинки с обратной поверхности век, Други мои незабвенные, внезапно О_о", кончаю без рук, мы смотрели ковёр отвлекаясь на грибы, мурашит, Она что то хотела сказать но тут в ее сердце впечатался кунай!(с), простые волшебные вещи

Comments

[.rainbow.]

Я не большой любитель постельных сцен, но... чёрт возьми, как это прекрасно!
Мне очень нравится, какие чувства происходят между нами твоими Оливером и Маркусом. Нравятся мальчишки по отдельности и вместе, и как Олли говорит "Марк", и как редко, совсем редко, но удивительно с любовью Флинт называет Вуда не по фамилии, по имени. А ещё, знаешь, здесь очень болезненный и правдивый постХогвартс, смешанный с чувствами Марка и Олли.
Спасибо, родная.

[Дону-я, УЗБАГОЙСЯ!]

Постельные сцены постельным сценам рознь всё же =))
И я рада, что у меня получилась та атмосфера послевоенная. Я переживала, что не выйдет передать... а натолкнул просмотр последней части, где поле горело... я аж разрыдался, как последний Вуд =)