+ 146.

[Нанатян.]

Четыре дня и одна ночь.

Автор: Нанатян.
Фэндом: Sherlock BBC
Пэйринг: Джим/Джон
Рейтинг: PG-13
Жанры: слэш, романтика, hurt/comfort, AU, ER
Размер: мини
Статус: закончен

Джон никогда не был противником сексуальных меньшинств. По меньшей мере это казалось ему глупым – лезть в чужую жизнь и говорить кому-то, кто с кем должен спать и кого любить. Личное дело каждого, верно? Верно. Люди сами в состоянии решить.
Джона заботило совершенно другое. Абсолютно другое, касающееся лично его самого. Это другое называлось «Какого же хрена мне попадаются гениальные ублюдки, от которых едет крыша?!».
Джон вздохнул и накрылся одеялом с головой.

За окном расцветало нежными красками летнее лондонское утро. Тихое и спокойное, ввиду начавшихся выходных. Потому не принесло сквозь открытое окно привычного суетливого шума, а лишь обдало теплеющим с ночи ветром, игриво забирающимся под одеяло и касающимся обнажённой кожи лёгкими поцелуями.
Джон вздохнул. Вставать и делать что-то было откровенно лень и доктор решил, что он вполне заслужил пару дней передышки. Спокойный сон, чтение газет, просмотр телевизора и неторопливые прогулки по кварталу. Именно этим мужчина решил заняться. Вот только…
- Чёртов гад! – ругнулся Джон, переворачиваясь на спину и с силой ударяя рукой по пустой половине кровати рядом с собой.
Джима не было.
Уже четыре дня и эту, прошлую уже, ночь.
Джим ушёл с привычным:
- Джонни-бой, не залечи никого до смерти и будь хорошим мальчиком.
И не вернулся.
Сначала Джон списал всё на возможную занятость своего невозможно гениального и злодейского консультанта. Потом стал откровенно злиться… а теперь паника захлёстывала с головой. Что могло произойти? Почему он не отвечает на звонки? Джон натыкался каждый раз на насмешливое предложение позвонить позже или оставить сообщение, от которого будет зависеть, понравитесь ли вы владельцу номера или нет. Сообщений он, конечно, не оставлял. Не ревнивая жёнушка всё же… но страх был уже почти бесконтрольным.
Вот и эту ночь доктор провёл практически без сна, только под утро провалившись в зыбкое забытье, сковавшее тело каким-то мерзким оцепенением. На самой грани сна и реальности пришло видение с окровавленным трупом Джима и Уотсон проснулся. Хватая губами спёртый воздух пустой комнаты и бешено колотящимся у самого горла сердцем.
Словно чувствуя состояние хозяина, к нему на кровать прыгнула Сильва. Покрутилась в ногах, но потом перебралась ближе и вытянулась рядом с мужчиной, позволяя привлечь себя рукой ближе. Завозилась, чуть выпуская коготки и притихла. Но ближе к десяти утра сбежала, напоследок мявкнув недовольно.
От безысходности хотелось высказаться громко и с надрывом на всю квартиру. В Джоне боролись и вера в то, что этот засранец невозможный в жизни не даст себя уделать, и то, что этот же засранец – вполне себе живой человек, которого, если постараться и найти возможность, можно застать врасплох.
Джон тихо взвыл. Уткнулся носом в подушку и постарался отогнать от себя настойчивые видения из того недосна. Не думать. Не думать. Не…
- Надеюсь, ты не рыдаешь, как школьница, Джонни-бой?
Его даже подбросило над кроватью сантиметров на двадцать. Джон ошалело уставился на Джеймса, прислонившегося к косяку и сложившего на груди руки.
- Я… Нет. Я не рыдаю, Мориарти, мать твою за ногу! Что это вообще было?! – вскочил, воинственно надвигаясь на любовника и ясно давая понять, что сейчас кое-кого ждёт кровавая расплата.
- Оу… ты сексуально выглядишь, Джонни…
- Не пудри мне мозги! Что. Это. Было?!
Они замерли друг против друга. Один – сама невозмутимость и спокойствие, словно не произошло ровным счётом ничего необычного. Второй – гнев и возмущение, готовые разорвать в клочья всё сущее.
- Ты скучал?
- Я не о том…
- Ну же, Джон, скажи мне. Ты скучал?
- Ты такой идиот. Если устроил всё лишь ради подобной проверки. Да. Я скучал. Я переживал и напридумывал кучу разных страстей тут. А ты бессердечное…мммпффф…
Его заткнули самым верным и проверенным способом.
Мелькнула мысль, что, наверное, они смотрятся слишком забавно вместе. Джеймс в своём Вествуде, выглядящий, словно сошедший с обложки журнала. И он, Джон, встрёпанный ото сна, в одних спортивных штанах и совершенно неподходяще домашний. Но эта мысль скоренько махнула мужчине ручкой.
Джон ахнул, выгибаясь под сильными и властными касаниями горячих ладоней. Те прошлись настойчиво по спине, опустились на поясницу, огладили и ниже… Уотсон выдохнул в чужие, довольно ухмыляющиеся губы, когда пальцы сжали его ягодицы и притиснули близко и нетерпеливо.
- Я тоже, Джонни-бой.
Верить Мориарти – не уважать самого себя. Но Джон всё равно поверил. Не настойчиво твердящим разумом, что над ним просто издеваются, но дрогнувшим от этого янтарного взгляда сердцем. Как можно так поступать с человеком, которого ты так… бессовестно… в себя…
- Что? – наверное, Джеймс что-то прочитал в его взгляде, но Джон не нашёл в себе силы даже всхлипнуть от накатывающего волнами облегчения. И счастья. И бесконечного успокоения – Джим тут, с ним.
Он только закинул руки Мориарти на плечи, обвил шею и сам уже потянулся за чужими губами.
Слова всегда можно отложить на потом. А вот для действий чаще всего время лучше выбирать тщательнее. И уж куда идеальнее, чем сейчас?
Комната окутана солнечным светом. Тут вдруг как-то свежо и пахнет летом. Ярко и остро.
Джон умоляюще прикусывает губы Джима и тянет за собой на кровать. Ему, оказывается, до ломоты в теле не хватало этого. Оказывается, он так пророс в своё гениальное и зловредное недоразумение, что хоть вешайся. Стреляйся. Топись. Но от этого чувства никуда не деться.
В янтарном взгляде гаснут диковатые искорки. Джеймс понимает, кажется, всё без слов. И его пальцы в волосах Джона, наводят ещё больший бардак в прядках. Его губы – на податливо открытой шее. Джон дышит загнано, жмурится и выгибается, не удерживается и падает на кровать, утягивая за собой любовника. Но Джима не останавливает падение. Он подминает под себя доктора – властно и сильно, от чего в животе скручивается совершенно дикий и сумасшедший ураган из возбуждения и ожидания. А в голове наступает блаженная пустота.
- Джим…
Тело под его руками даже вздрагивает. И есть от чего. В голосе Уотсона такая неподдельная и сметающая всё нежность, что даже он сам в первый момент пугается.
Но через пару мгновений приоткрытые влажные губы накрывают новым поцелуем, коротким и почти аккуратным:
- Я тут. Я с тобой.
И это последнее, что Джон слышит за нарастающим шумом крови в ушах.

- Так что это было?
- Деловая поездка.
- А сказать мне не судьба?
- Сказать тебе – подвергнуть тебя опасности. Не согласен.
- Всё так серьёзно?
- Более чем. Было. Всё закончилось.
- Джим…
- Что?
- Ты такая скотина!
- Но это не мешает тебе сходить по мне с ума, Джонни-бой.
Джон нагло и уверенно укладывается на Мориарти и смотрит ему в глаза серьёзно и строго даже. Тот взгляд выдерживает. Обнимает и прижимает к себе.
- Не мешает. Совершенно не мешает, - соглашается Уотсон. – Но больше не делай так. Прошу тебя. Я не выдержу такого ещё раз.
- Ты же военврач. У тебя должна быть выдержка и ты должен стойко сносить потери…
- Джеймс! Ты хоть слушай себя иногда! – злится Джон, хотя видит, что Мориарти не серьёзно. – У меня есть выдержка и стойкость. В горячей точке, Джим. А тут – гражданка. Тут обычная жизнь. Тут ты и я не хочу тебя потерять, хотя понимаю, что риск слишком велик.
- Ты меня недооцениваешь?
- Я стараюсь тебя не переоценить, Джим. Чтобы самому потом не пожинать плоды.
Они молчат некоторое время. Джон утыкается лбом в плечо мужчины и тихо прерывисто дышит. Ему кажется, что он сейчас готов расплакаться, как барышня нежная. Не то чтобы он считал слёзы признаком слабости, но перед Джимом да ещё после такого фантастического секса… слишком по-женски.
- Извини, Джонни-бой. Я – олень. Я это признаю.
Джон давится воздухом и вдруг начинает хохотать, вжимаясь в тепло под собой крепче.
- Боги, ты просто неповторим!
- Конечно, эксклюзив же!
Они смеются уже вместе и доктора всё же отпускают эти страшные холодные тиски. Всё закончилось, Джим рядом. Джим дома.
В дверь настырно скребётся Сильва.
- Я почти не спал всё это время. Так что, давай?
- Давай. Я тоже устал, - соглашается гений преступного мира и они укладываются близко близко. А потом Джеймс обнимает его со спины и целует затылок.
И Джон сквозь сон думает, что всё это того стоит.

Неидеальная пара.

Автор: Нанатян.
Фэндом: Sherlock BBC
Пэйринг: Джим/Джон
Рейтинг: PG-13
Жанры: слэш, романтика, флафф, AU, ER
Размер: мини
Статус: закончен

«Джонни-бой, самолёт только сел. Нас задержали на пересадке в Шанхае, связи не было толковой, так что умерь свой гнев. Я скоро буду в твоём распоряжении. Д.М.»

Короткое письмо, брошенное на электронку. Джим не любил смс, хотя пользовался ими с завидной регулярностью. Впрочем, она не распространялась на Джона. С ним криминальный ум Европы предпочитал общаться либо звонками. Либо вживую. Либо, как сейчас, предупреждая о чём-то по почте. Этого упрямства и нежелания написать ему коротенькое сообщение, Уотсон не понимал. Но уже привык и перестал пытаться добиться невозможного. Ответом на письмо Джиму было короткое: «Гнев умерил. Жду.»
Джон усмехнулся и закрыл ноутбук. Письмо пришло минут десять назад. Путь от аэропорта до дома у Джима займёт час или чуть меньше, всё зависит от ситуации на дорогах. Впрочем, это же Мориарти… ему не трудно вызвать самого дьявола, чтобы тот перенёс машину сразу к подъезду дома.

Джим никогда не писал «извини» или «прости». Злодей-консультант считал, видимо, что не достойно это его гениальной натуры – так опускаться до уровня обычных смертных и ещё просить прощения за то, что он считает вполне себе нормальным и стандартным. Ему было не очень важно и интересно, что те самые его нормы и стандарты в корне отличались от всего остального мира. Джон поначалу кипел, как забытый на плите чайник, каждый раз, когда на его макушку приходилась очередная выходка Джеймса. Но, как водится, к плохому быстро привыкаешь. Впрочем, как и к хорошему. Тут, скорее, зависит от человека, который тебе на голову всё это сваливает.
Джим был той ещё сволочью. Иногда до такой степени, что хотелось либо выйти в окно, либо попытаться выкинуть туда его. В менее запущенных случаях – просто побиться головой о стену или стол, что Джон и проделывал с большим успехом. Джим был заразой, дотошным и всё замечающим невыносимым гадом, который считал все чувства не более чем помехой и проблемой. Джим видел его насквозь так же хорошо, как всех остальных людей. Но при всех этих его качествах Джону никогда не приходило в голову уйти. Хотя его не держали. Иногда так явно и показательно не держали, что становилось как-то обидно.
Впрочем, со временем многое меняется. Как изменилось и то, что Джим в один прекрасный день изменил своему правилу не предупреждать любовника о том, когда вернётся и когда уедет. Потому обнаружив первый раз в электронном ящике короткое: «Уезжаю на пару дней в Вену. Д.М.», Джон справедливо решил, что Мориарти тяжело болен и ему срочно требуется медицинская помощь. По возвращении, на расспросы об этом инциденте Джим загадочно молчал и строил из себя швейцарский банк – хрен подлезешь, чтобы что-то вытянуть. Потом это вошло в привычку и теперь Джим и сам, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке, когда не удавалось предупредить его личного доктора о поездках или отлучках более чем на сутки.
Джон улыбнулся.
Мелочи менялись и меняли всю картину их, поначалу кажущегося невозможным, быта. Но он был. Назло всем и вся. Поначалу напоминающее скорее картину: «Укротитель и дикий зверь», где каждый считал себя тем самым укротителем, а оппонента – зверем, сменилось на что-то качественно иное. Где не было уже приручавших и наблюдающих, как не было и тех, кому требовалось быть прирученным. Упаси Боже назвать их идеальной парой! Они и на влюблённых тянули иногда с огромным трудом. Влюблённых…
Джон перекатывает на языке это слово и задумчиво хмурит брови. Ему казалось, что он знает, что это такое – быть влюблённым. Но это знание точно невозможно подогнать даже немного под то состояние, которое возникает у него рядом (и не только рядом) с Джеймсом.
Хлопает входная дверь. Обычно Джим ведёт себя куда тише по возвращении, это немного выбивает из колеи. Джон вздрагивает и оборачивается, ожидая, что тот вот-вот войдёт в их небольшую кухню. Тот не подводит. Появляется на пороге, нетерпеливым движением дёргая галстук и ослабляя узел:
- Чёртовы пробки в центре. Что они забыли на дороге в такой час?
Джон смотрит и не может отвести взгляд.
- Джонни-бой, ты точно весь гнев свой умерил? А то выглядишь так…
- Как? – на автомате срывается вопрос.
- Словно придумываешь тысячу и один способ фаршировки гениальных злодеев, - усмехнулся Джим, наконец, справившись с галстуком и небрежно кидая его на стул. Тот шёлковой змеёй скользнул по дереву, но надолго не задержался и стёк вниз, на пол.
- Слишком много чести – марать об тебя руки, - Уотсон справляется с собой и дёргает плечом. Отворачиваясь к только что закипевшему чайнику.
- Ну вот сразу «много чести»… Джон, ты скучный и занудный.
- А ты – само зажигательное веселье и легкомыслие! – ехидно заметил доктор, заваривая в чашках крепкий чёрный чай.
Для кофе было слишком поздно, как бы Мориарти его не любил.
- Что случилось? – вопрос звучит почти ему в затылок, когда Джон уже хочет развернуться к Джиму.
Ладони ложатся на плечи и скользят вниз до локтей, чуть сжимают и он давит в себе дрожь от этих прикосновений и дыхания в волосы. Горячего и такого привычно родного, что внутри всё бесконтрольно сводит от ожидания.
- Ничего.
- Врёшь ты паршиво. У тебя на лбу всё написано.
- А чего ты спрашиваешь, раз всё написано?
- Я тебя сейчас укушу, Джонни-бой.
И не дожидаясь ответа – укус в основание шеи. Джон давится вздохом и рефлекторно сначала дёргается вперёд, стараясь вывернуться, но почти тут же жмётся спиной, откидывая голову Джиму на плечо. С губ срывается рваный тихий стон.
- Что ты опять тут надумал без меня? – снова звучит уже в ухо.
Джон жмурится, чуть подставляясь под губы, которые с удовольствием проходятся в лёгкой ласке по мочке и контуру ушной раковины.
- Я просто сравнивал.
- Сравнивал?
- Да.
- Что с чем?
- Чувство влюблённости с тем, что испытываю к одной гениальной заразе.
Джим замер. Кажется, даже дышать перестал.
Под ногами вдруг образовалась Сильва, вопросительно мяукнув, она попыталась забраться по джоновой штанине, но была с позором изгнана вдруг отмеревшим Джимом. Тот плотно закрыл дверь в кухню и обернулся к изумлённому Джону.
- Эта поганка всегда мешает в самый ответственный момент, - пояснил он, подходя ближе и заставляя доктора вжаться в стол. – Что там за сравнения, ещё раз?
- Ты всё слышал.
- Требую на «бис».
- Ещё чего.
- Джон…
- Это же глупости! Какое тебе дело до моих измышлений по этому поводу?
- Это измышления обо мне, Джонни-бой… и я требую огласить твой вывод относительно меня.
Джон страдальчески закатил глаза. Эта сцена попахивала заезженной сценой из бульварного романчика. Признаваться в большом и светлом этой гадюке в Вествуде, пусть это и самая потрясающая гадюка в мире, не очень хотелось. Просто потому что было ощущение, что всё оно пройдёт мимо и не задержится, но… Уотсон потёр переносицу и перевёл взгляд на терпеливо ожидающего ответа Джима.
- Это не влюблённость, - многозначительно произнёс он, надеясь, что этого хватит.
Джеймс вздрогнул. Так непривычно и так открыто на его лице промелькнуло что-то похожее на страх. Буквально доля секунды, но этого хватило… Джон растерянно моргнул.
- А что тогда? – ровно уточнил Джеймс.
И тут до доктора дошло.
- Ну ты и кретин, - прошептал он, чувствуя, как внутри всё обмирает от какой-то ненормальной и безграничной нежности. – Ты чего себе надумал?!
- Я сделал выводы из сказанного тобой.
- Ах, выводы ты сделал! Иди к чёрту со своими прекрасными мозгами, которые способны продумывать лишь планы апокалипсиса!
- Не только! – совершенно натурально возмутился Джим.
- Поспорь мне ещё!
Они замолчали, уставившись друг на друга и вдруг одновременно расхохотались.
- Два дурака.
- Говори за себя, Джимми, - поддел Джон и вдруг сократил оставшееся между ними расстояние. – Это не влюблённость, - повторил тихо и доверительно.
Джим притянул его за затылок и аккуратно, словно впервые позволяя себе подобное, поцеловал приоткрывшиеся навстречу губы.
Джон довольно выдохнул и расслабился, чувствуя, как и Мориарти отпускает эта непривычная скованность.
Они вздрогнули синхронно от возмущённого кошачьего вопля за дверью. Отстранились ровно настолько, чтобы иметь возможность смотреть друг на друга с одинаково довольными улыбками.
- Значит, ты окончательно подписал себе смертный приговор, Джонни-бой.
- Буду выполнять всего его пункты со всевозможной ответственностью.
- Не сомневаюсь, но… этого мало.
- Да тебе всегда мало, демон ты ненасытный.
- Мне нравится эта формулировка.
- Ещё бы она тебе не нравилась.
- Ладно, Джонни-бой… А теперь идём пить чай!

@темы: сериальчики, Sherlock BBC, l.o.v.e., каляки-маляки., Небесныя Лань, как существо внезапное, ...а внутри меня танцуют олени., мне нужно освежиться и повыть голому... (с), Ромашковое счастье Джонни-боя и Джима., фандомное прекрасное